Истории успеха

Руслан Воробьев (Ruslan Miru) окончил факультет «Менеджмент в музыкальном бизнесе и индустрии развлечений» в 2008 году. Уже в процессе учебы начал работать над проектами продюсерского центра Лины Арифулиной «СТС зажигает супер-звезду», «Чириклбразерс», «Две звезды», «Награждение RMA MTV» и многих других в качестве сценариста и режиссера. В 2011 году он основал компанию Ruscinema, которая занимается производством видео — от коммерческой рекламы и музыкальных клипов до вирусных роликов, а также новым направлением развития видеомаркетинга. Обо всем этом читайте подробнее в интервью Руслана для нашего сайта.

Почему вы решили заниматься музыкой?

Музыкой я занимался всю жизнь: в детстве ходил в музыкальную школу, потом — в классе восьмом — собрал группу во Владимире, получившую название The Sound.

В те годы за рубежом появилась группа Korn, но в России о них никто еще не знал. В России 1995–1996 годов не было ничего подобного, все фанатели по Metallica, Pantera, Obituary. У меня же друг жил в Англии, и благодаря ему я познакомился с Korn — он прислал нам их демо-запись. Так альтернатива начала вливаться в наше творчество. Про нас даже потом написал Ильи Стогоff, как про группу, на чьих костях взросли все российские альтернативщики.

Почему на костях, что потом случилось с группой?

Мы слишком рано начали играть эту музыку. Нас никто не понимал: в нас летели бутылки, потому что все привыкли к соло, к пяти запилам. Потихоньку с нами начали выступать такие коллективы как Tracktor Bowling, Amatory. Я переехал из Владимира в Москву, чтобы в столице набирать популярность. Вскоре помог и членам команды переехать, устроиться, но в итоге не сложилось — все разъехались и занялись своими, совершенно другими делами. Жанр в музыке начал развиваться, но мы уже к тому времени, по сути, умерли.

Собственно на этом история с музыкальной группой закончилась. Я устроился на работу и смог заработать на учебу в RMA.

Почему решили пойти учиться в RMA?

Я тогда окончил курс обучения на саунд-продюсера в «Президент-студио» и соорудил дома студию, где писал музыку для себя и других. Так у меня появился свой сольный проект «ДарЖить», который нужно было продвигать. Не помню уже кто, но мне посоветовали пойти на факультет «Менеджмент в музыкальной индустрии» в RMA.

Во время обучения меня постепенно увело в сторону телевидения. У нас была сумасшедшая группа, мы постоянно во всем участвовали, стажировались везде, где можно, на всех шоу и концертах, проявляли активность, предлагали свои идеи. Так я близко познакомился, с кем хотел, с Линой Арифулиной, например. Потом работал сценаристом и режиссером над разными проектами: «СТС зажигает звезду», «Чириклбразерс», «Две звезды».

Но проект свой я не оставлял и параллельно работал над «ДарЖить». По продвижению этого проекта защищал диплом в RMA, и тогда его признали одним из лучших. Сейчас «Даржить» тоже существует — я пишу песни, записываю, снимаю клипы, когда есть время. Когда буду готов, я просто найму сессионных музыкантов и буду выступать.

Потом наступил кризис: мой проект свернулся, люди не были готовы тратить деньги на развлечения. Работу в индустрии стало найти сложно. Тогда я понял, что технические работники — те, кто держит в руках камеру, — всегда при деле. На последние деньги я купил фотоаппарат Marc 2 и начал изучать фотографию. В качестве фотографа начинал работать на свадьбах, набивал руку. Многие фотографы пытаются скрыть опыт свадебной съемки, но я считаю, что свадьбы — это отличная школа для тех, кто хочет стать профессионалом.

В целом, я заболел фотографированием — я без конца снимал всех и платно, и бесплатно. Но быстро понял, что меня по-прежнему тянет к музыке. Тогда я решил, что могу снимать музыкантов, ну, а потом захотел еще больше и перешел к созданию клипов.

Как образовалась компания Ruscinema?

Мне понравилось снимать, и у меня это получалось. Я начал глубоко изучать процессы создания видео и снимать для себя, несмотря на сложности с оборудованием: денег на хорошую камеру у меня не было, а аренда аппаратуры была еще не развита. Потом пошел на курсы по режиссуре и начал разбираться в продюсировании видеоконтента.

Постепенно стали появляться клиенты, начал снимать для бизнеса, и дело стало набирать обороты. Я понял, что сам уже не справляюсь с объемами работ, и начал искать в команду операторов. Потом проекты стали масштабнее, и людей требовалось больше. Так образовалась команда Ruscinema, которая теперь готова одновременно воплощать в жизнь восемь больших проектов.

 

А сколько сейчас людей работает в компании?

В штате людей немного — 5 человек. Все остальные — проектные работники, которых собирают для реализации конкретных задач. Часто заказчик хочет работать с конкретным режиссером, а режиссер хочет работать с конкретными людьми. Поэтому сначала определяется задача — потом ищется команда. На телевидении и в кинопроизводстве это нормальная практика. Сейчас, кстати, многие крупные заказчики работают только с иностранными режиссерами, русских не очень любят.

Почему?

В России школа не достигла определенного уровня совершенства, нет денег на обучение и технику, нет бюджета на съемки. У нас мало профессионалов, потому что у людей нет времени достигать мастерства, всем нужно зарабатывать так, как умеют. Купи-продай не обошло и кино.

А еще проблема в том, что российские режиссеры и продюсеры — лентяи. Вы можете сказать, что лень не зависит от национальности, но я заметил закономерность, что русские меньше хотят работать, чем иностранцы. И дело в том, что заказчики знают об этой особенности.

Не думайте, что я тут всех критикую, чтобы самому возвыситься. Я достаточно самокритичен, чтобы признавать и свои проблемы.

Окей, если вы считаете себя и других режиссеров лентяями, то откуда у вас клиенты?

Дело в том, что и многим клиентам не нужен суперкачественный контент, им нужно хорошо, дешево и быстро. А на классную идею нужно потратить время и деньги, которых нет. Поэтому сейчас все довольно однообразно — один клип сменяет другой, а ты этого даже не замечаешь. Видеоряд везде практически одинаковый, все сливается в один бесконечный скучный клип.

Вы ругаете однотипные клипы, а что думаете по поводу своих работ?

На данном этапе я отлично осознаю, что у меня нет классных клипов, которыми можно гордиться.

На хорошие клипы нет бюджетов. Я могу ужаться по максимуму и снять то, что обычно снимается за миллион, за триста тысяч — поэтому ко мне и обращаются. Если бы вы знали, в каких условиях это снимается, вы бы удивились, что эти клипы вообще существуют.

Но при этом, совсем дешево я снимать не буду, это вне зоны моего интереса. Я даже не про свой гонорар говорю и зарплату сотрудников, а про деньги на реквизит, оборудование. Это общая практика — режиссеры на музыкальном клипе почти всегда ничего не зарабатывают. Поэтому все, кто снимает клипы, зарабатывают чем-то еще. Съемка клипов — это тяжелый труд, который мало кто ценит, но на них хорошо набивается рука. Кто-то после съемки видео для музыкантов уходит делать живые шоу для звезд, кто-то начинает снимать кино.

Можете привести примеры реально классных клипов?

Например, мне нравится клип «Makeba» Jain — он круто смонтирован. Еще нравится, что делает украйинский клипмейкер Алан Бадоев.

Но это все дело вкуса. Кто-то любит «Черный квадрат», кто-то не понимает — это не значит, что картина плохая.

А из ваших работ, что можете все-таки отметить?

«Кошки» для Павла Воли — это единственное, что мне нравится, потому что это делалось от души. В этой песне мне по душе музыка, хотя абсолютно не нравятся слова.

Не вам одному, в комментариях на YouTube к этому клипу популярно мнение: «Клип классный, песня плохая». Когда вы беретесь за клип, вы обращаете внимание на качество музыки?

Возможно, в будущем я и смогу иметь возможность самому выбирать песни, на которые снимаются клипы, но сейчас я имею дело с тем, что есть. Но считаю, что видеоряд способен сглаживать шероховатости текста песни, приукрашать всю композицию. Но и наоборот. Если бы текст песни «Кошки» был крутой, клип бы набрал гораздо больше просмотров.

Как строится работа?

Все просто: клиент звонит и говорит «Хотим», и мы начинаем думать, как это сделать.

Тяжелее всего работать с музыкантами, потому что хотят они много, а денег нет. Они зачастую хотят снять дешево или вообще бесплатно. Часто пытаются мотивировать следующим: «У нас крутая идея! Давай вместе реализуем, будет тебе дополнительная реклама и крутой клип в портфолио». Но это все сомнительно. А по поводу дополнительной рекламы — сейчас столько выходит видео, что если эту идею не протолкнуть на YouTube за деньги, то она останется без внимания.

Нужно смотреть, кто предлагает снять клип бесплатно, если это блогер с большим количеством подписчиков или есть договоренность, где клип будет стоять, — то смысл делать есть.

То есть сейчас продвижение важнее, чем качественный контент?

К сожалению, да. Просто слишком большой информационный поток.

Время изменилось — если в 1990 были суперпопулярные группы, то сейчас есть только популярные треки, группы сменяют друг друга и их никто не запоминает. У человека нет дисков с любыми альбомами, есть плейлист с любимыми треками.

Сейчас никто не хочет тратить время даже на просмотр клипа, который длится три минуты. Ты прокручиваешь новостную ленту, на секунду задерживаясь на заголовке, и все. Посмотреть или прочитать большую статью сейчас могут, только если друг прислал и сказал: «Посмотри».

Основное сейчас — борьба за внимание.

А вирусные ролики могут обойтись без продвижения?

Бывает, что такому ролику дают платную рекламу на том же YouTube в качестве первого толчка, а потом он уже раскручивается сам. Но нельзя предсказать, выстрелит ролик или нет.

Как же вы тогда можете предлагать такую услугу, если нет гарантий?

Клиенту все это объясняется, и он выбирает — идти на риск или нет. Ведь если вирусное видео выстрелит, оно покроет все расходы, в том числе на череду неудачных рекламных роликов. Но о таких работах нельзя рассказывать и выкладывать их в портфолио. Ведь никто не должен знать, что это был заказ.

Например, кто-то снял, как две бабушки в кафе начинают драться. Ролик выложили в сеть, и он набрал бешенную популярность, потому что на видео полный треш. А на самом деле — бабушки дрались в пуховиках, один порвался, а второй, на котором случайно мелькает логотип, — нет. Снять такой ролик на телефон — не стоит ничего, здесь все деньги уходят на разработку идеи и грамотный вброс.

Если не брать в расчет вирусные ролики, насколько видео, снятые на телефон, могут привлекать клиентов?

Все зависит от содержания. Если идея клипа крутая, то неважно на что он снят. Я сейчас устроил конкурс сценаристов для нового формата сериала, пришло уже больше 1500 заявок. Но пока ни в один сценарий я не готов вкладывать деньги и время. Пока никто не смог подать информацию так, чтобы она круто смотрелась бы даже снятая на телефон.

Где музыкантам найти деньги на классный клип?

Мы хотим запустить стартап, суть которого — давать кредиты музыкантам на съемку клипа. Сейчас в России невозможно взять кредит на такую услугу. Да, можно взять наличными под бешенные проценты, но делать этого никто не будет. Грубо говоря, ко мне приходит человек и просит снять клип, я говорю ему, что это стоит 120 тысяч рублей, но он 20 платит сейчас, а 100 может заплатить в течение года. Это всем выгодно — у клиентов есть классный клип, даже если нет денег на него прямо сейчас, а у нас есть бюджет на то, чтобы сделать хорошую работу.

Через нашу платформу каждый человек может дать кредит другому в обход банков. Такой стартап стартовал в Америке и они же разрабатывают платформу для России специально для Ruscinema.

Последний вопрос: если бы вам не нужно было зарабатывать на жизнь, вы бы занимали музыкой или видео?

Я бы занимался музыкой в первую очередь, а потом я бы уже снимал клипы, короткометражки, вирусную рекламу.